История, как нам неустанно напоминают, не знает сослагательного наклонения. А уж экспериментальный метод в ее изучении невозможен никак. Между тем... Посмотришь на переклички биографий – и вот оно, накопление сценариев и вариантов. Ровно 50 лет назад, 8 октября 1961 года, в Москве открылся Кремлевский Дворец съездов – модернистское, по тогдашним советским представлениям, здание, манифест официальной, но уже послесталинской архитектуры. Через несколько недель там на партийном съезде приняли программу построения коммунизма. Коммунизм канул, дворец перестал быть особо значимым сооружением.

Могло ли быть иначе? Почему бы и нет? Тот же Щусев до мозга костей принадлежал русскому Серебряному веку. А там... ну вот хотя бы соседи по календарю, случайная выборка. 9 октября 1863 года родился пианист и дирижер Александр Зилоти (ум. 1945) – держатель, добавлю, своей частной антрепризы. В 1919 году он эмигрировал, жил в основном в США. «Сумбуром вместо музыки» его не попрекали. Менее академичное поприще выпало другому нашему эмигранту – звезде немого кино Ивану Мозжухину, появившемуся на свет 8 октября 1889 года (ум. 1939). Во время Гражданской войны в Крыму красные его с женой чуть не расстреляли – к счастью, один из комиссаров оказался поклонником Мозжухина. Потом были и Европа, и Америка. Экзотичного актера там не могли не заметить.

Серебряный век стал в России возможен как проявление буржуазности в глубоком смысле этого слова. Со всей системой актерских амплуа, стилей, жанров. Потом пришло следующее поколение, и оно вырастало уже в совершенно ином контексте. Артисты претерпевали и фильтрацию, и мутацию.

8 октября исполняется 100 лет со дня рождения певца и киноактера Марка Бернеса (ум. 1969). Классический, по-моему, пример того, как человек остался без возможности действительно адекватного самовыражения.

Что прежде всего вспоминается при его имени? Голос. Мягкий, невластный. А в каких фильмах играл, что там пел? «Темную ночь» в «Двух бойцах». Редкий случай лиризма, камерности – не чета, скажем, фильму с программным для советской эстетики названием «Большая жизнь», где тоже пел Бернес. Тут жизнь-то маленькая, и в этом вся соль. Потом у Бернеса были такие песни-вехи, как «Я люблю тебя, жизнь» и «Журавли». Опять-таки проблески поэзии.

Можно только гадать, кем бы стал Бернес на берегах Сены. Там была социокультурная ниша для шансонье, здесь ее не было – по крайней мере до появления авторской песни. Преждевременным шансонье был Марк Бернес. Без времени, без места.